я навеки твой, ты-ничья
Я совершил непростительную ошибку, как мне кажется. Я... Я не попытался тебя вернуть. Я не смог переступить через свою гордость - и потерял тебя. Но ты бы не уважал меня, наверное, поступи я так... Впрочем, это всё не важно. Это всё отговорки.
Я потерял тебя и пытался заменить тебя кем-то. Как видишь, не удалось. Те, которые казались мне заводными и весёлыми на деле просто безмозглые, тупые, ничерта не смыслящие. Те, кто казался мне романтичными - сопливые идиотки с каштановым цветом волос. Пахнущие ванилью, блядь. Те, кто казался мне загадочными... Просто слишком много самомнения. Слишком большое ЧСВ.
И я так и не нашёл никого, кто был бы похож на тебя. Я перецеловал их всех и везде, я переспал с каждой раз пять, я водил их в кино и угощал кофе - и не нашёл тебя. Ни чёрточки. Всё у них неестественно, вывернуто наизнанку, мерзко и пошло.
Я так ни разу и не осмелился поцеловать тебя. Я помню, как твоя голова лежала на моём плече в Питере, в такси, в два ночи, а потом моя кожаная куртка пахла твоими духами. Я мог бы целовать тебя там. Мог бы целовать тебя у студии, мог бы целовать тебя в том ресторане, мог бы целовать всегда.
Если бы смел.
Если бы имел право.
Если бы в тебе не было того, что заставляет меня вытягиваться в струнку и звенеть, как самая тонкая струна. Если бы твои губы не сжимались в узкую и упрямую линию. Если бы, если бы, если бы...
Я люблю тебя.
Всё время любил только тебя.
И всегда буду любить только тебя.
Таой образ не омрачён ни ссорами, ни истериками, ни прозвищами, которыми обычно награждают друг друга влюблённые, ни этими ночами в поту и нервах.
Зато у нас есть книги, одни на двоих, когда ты даёшь мне свои или наоборот. У нас есть сигареты, одни на двоих, когда твои или мои заканчиваются. У нас есть весна, лето и зима, и даже осень - одни на двоих, когда я обещаю тебе приехать. И приезжаю. Теряя тапки и остатки гордости.
Но мне не жаль. Потому что я тебя люблю. Очень тебя люблю.
Только ты. И никто, кроме тебя.
Я потерял тебя и пытался заменить тебя кем-то. Как видишь, не удалось. Те, которые казались мне заводными и весёлыми на деле просто безмозглые, тупые, ничерта не смыслящие. Те, кто казался мне романтичными - сопливые идиотки с каштановым цветом волос. Пахнущие ванилью, блядь. Те, кто казался мне загадочными... Просто слишком много самомнения. Слишком большое ЧСВ.
И я так и не нашёл никого, кто был бы похож на тебя. Я перецеловал их всех и везде, я переспал с каждой раз пять, я водил их в кино и угощал кофе - и не нашёл тебя. Ни чёрточки. Всё у них неестественно, вывернуто наизнанку, мерзко и пошло.
Я так ни разу и не осмелился поцеловать тебя. Я помню, как твоя голова лежала на моём плече в Питере, в такси, в два ночи, а потом моя кожаная куртка пахла твоими духами. Я мог бы целовать тебя там. Мог бы целовать тебя у студии, мог бы целовать тебя в том ресторане, мог бы целовать всегда.
Если бы смел.
Если бы имел право.
Если бы в тебе не было того, что заставляет меня вытягиваться в струнку и звенеть, как самая тонкая струна. Если бы твои губы не сжимались в узкую и упрямую линию. Если бы, если бы, если бы...
Я люблю тебя.
Всё время любил только тебя.
И всегда буду любить только тебя.
Таой образ не омрачён ни ссорами, ни истериками, ни прозвищами, которыми обычно награждают друг друга влюблённые, ни этими ночами в поту и нервах.
Зато у нас есть книги, одни на двоих, когда ты даёшь мне свои или наоборот. У нас есть сигареты, одни на двоих, когда твои или мои заканчиваются. У нас есть весна, лето и зима, и даже осень - одни на двоих, когда я обещаю тебе приехать. И приезжаю. Теряя тапки и остатки гордости.
Но мне не жаль. Потому что я тебя люблю. Очень тебя люблю.
Только ты. И никто, кроме тебя.